Новости

В центральной  библиотеке проходит книжная выставка "Люди и судьбы", приуроченная ко Дню памяти жертв политических репрессий.

Выставка адресована широкому кругу читателей и продлится до 1 ноября. На выставке представлены книги, содержащие сведения о суровом времени — о годах сталинского культа, беззакониях и репрессиях, о необыкновенной стойкости и преданности своей стране людей, прошедших через репрессии. Центральное место на выставке занимает книга памяти жертв политических репрессий в Смоленской области "По праву памяти". Книга рассказывает о людях, родившихся и проживающих в то время на Смоленщине, которые по воле судьбы оказались под жерновами репрессий.

По праву памяти. Книга памяти жертв незаконных политических репрессий. Смоленский мартиролог. А-Я., Т.1., Смоленское областное книжное издательство "Смядынь", 2001 г., 608 с.

Книга памяти жертв политических репрессий в Смоленской области. В первом томе список 8150 расстрелянных жителей области за период репрессий. Приведены фотографии, краткая история репрессий в стране и области, статьи журналистов, воспоминания детей расстрелянных и перечень литературы на тему репрессий, изданной в области.

 Куртуа, С. Черная книга Коммунизма. Преступления, террор, репрессии / С. Куртуа, Н. Верт, Жан-Луи Панне, А. Пачковский, К. Бартошек, Жан-Луи Марголен: Пер. с франц.-Москва  «Три века истории», 2001.-780 с. : ил..

«Черная книга коммунизма» посвящена исследованию преступлений коммунистических режимов, действующих в XX веке. Основана исключительно на достоверных документах и фактах, снабжена иллюстративным материалом, картами концлагерей и депортаций народов, свидетельскими показаниями. Коллектив ученых-историков провел максимально полное изучение преступлений, совершённых во многих странах на разных континентах: места, даты, факты, палачи, жертвы... Десятки миллионов в СССР и в Китае, миллионы в небольших странах, таких, как Северная Корея и Камбоджа: всего около 95 миллионов жертв.

Читать такие книги нужно. Знать свою историю - важно.  Внимательное прочтение «Черной книги коммунизма» позволит получить объемную картину преступлений коммунистических режимов в разных странах. Разумеется, этот труд предназначен для думающих людей, умеющих анализировать и сопоставлять события.

Александр Солженицын. «Один день Ивана Денисовича» (1959, журнальная публикация — 1962)

Перечень книг о политических репрессиях 20—50-х годов невозможно начинать с ничего другого. Небольшая повесть никому не известного 44-летнего сельского учителя, появившаяся в ноябрьском номере главного литературного журнала СССР, «Нового мира», по решению главного редактора Твардовского, одобренному лично Хрущевым, словно прорвала зацементировавшуюся плотину.

Просто о страшном - так можно охарактеризовать "Один день Ивана Денисовича". Даже само название, совсем простое и обыденное. А за ним, тоже просто, лаконично, без бурных эмоций и рассуждений, спокойный рассказ о пребывании невинного человека в аду и его попытках выжить там.

Это произведение занимает особое место. Здесь писатель как бы "отрешается" от собственного отношения к происходящему, и смотрит на это глазами простого, малограмотного деревенского мужика. Он не очень-то рассуждает о причинах происходящего, а просто выживает, стараясь при этом не пасть слишком низко и не отягощать свою совесть.

Иван Денисович отнюдь не святой. Он не стесняеться "закосить" лишние миски с кашей, утащить чужой сверток толя, стянуть поднос у другой бригады. Но все это он делает не лично для себя, а для своих однобригадников, для них это очень важно, чувство товарищества, спаянность - даже здесь, в лагере это единственный способ противостоять окружающему кошмару. Но все же главный герой не переходит ту грань, которая отделяет человека от животного - не лижет чужих мисок, не отнимает у слабого, не клянчит, униженно глядя в глаза, как бездомная собака. В этом его сила.

Когда повесть прочитали бывшие узники ГУЛага, на Солженицына посыпались замечания, мол, в своем рассказе он изобразил больно хорошие условия для заключенных. Мол, бывало гораздо хуже, и, окажись Иван Денисович в золотом забое, а не на строительстве мастерских, тут бы он вел себя по-другому. Все может быть. И твердости человечесокй есть предел. Но тут главное, что все они - и Иван Денисович, и Алешка-баптист, и кавторанг, и Цезарь Маркович, каждый по-своему противостоят нечеловеческой среде, в которой живут. И у них, даже, получается создать какое-то подобие нормальной жизни.

А герой... Хочется надеяться, что он выживет и вернется наконец в свою деревню, к семье, к земле. И забудет все произошедшее, как страшный сон. Хотя, в сущности, в ней не было ни особо яростных обличений, ни запредельных ужасов. Солженицын честно отписывает обычный день обычного советского зэка, ничем не выдающегося. И именно эта обыденность — «обыденность зла» — производила такое сильное впечатление. Очевидец свидетельствовал: не очень разбирающийся в литпроцессе человек подошел к газетному киоску и сказал киоскёру: «Друг, дай мне тот журнал… где вся правда!» И тот без лишних расспросов дал ему № 11 «Нового мира» за 1962 год.

Варлам Шаламов. «Колымские рассказы» (1954—1962, первая публикация — 1966)

Книга, так же неизбежно упоминаемая в перечне книг о репрессиях — и так же неизбежно на втором месте. Неуступчивый и жесткий Шаламов, прошедший через 14 лет ада в Севвостлаге, категорически отказывался видеть в своем лагерном опыте что-либо позитивное. И передал свое ощущение в своих страшных рассказах. Вплоть до перестроечного времени они публиковались только в самиздате, причем против воли и к крайнему неудовольствию автора, потому что эти публикации отсекали возможность публикации на родине. И прижизненная судьба его сложилась совсем по-другому, чем у нобелевского лауреата Солженицына, изгнанного и с триумфом вернувшегося. Но в посмертной славе они сравнялись.

Захар Прилепин, «Обитель» (2014)

Ближайший к нам по времени большой русский роман о сталинских репрессиях посвящен самому отдалённому их периоду — Соловкам 20-х годов, когда, собственно, система Гулага еще не сложилась в окончательном виде. Эта оговорка дает возможность автору сделать ряд парадоксальных наблюдений и задаться рядом неудобных вопросов. Почему, например, среди сидевших было не меньше коммунистов и огпушников, чем среди охранников? Как оказалось возможным, что соловецкие заключенные вели не только хозяйственную, но и научную деятельность?

Аксенов Василий. Московская сага.

«Поколение зимы», «Война и тюрьма», «Тюрьма и мир» - эти три романа составляют трилогию Василия Аксенова «Московская сага». Их действие охватывает едва ли не самые страшные в нашей истории годы: с начала двадцатых до начала пятидесятых - борьба с троцкизмом, коллективизация, лагеря, война с фашизмом, послевоенные репрессии. Вместе со страной семья Градовых, три поколения российских интеллигентов, проходит все круги этого ада сталинской эпохи.

Рыбаков А. Дети Арбата: Трилогия

Анатолий Рыбаков - один из первых писателей, прервавших молчание вокруг запретной темы страшного времени репрессий и культа личности.

В эту книгу вошли все части трилогии "Дети Арбата" - романы "Дети Арбата", "Страх", "Прах и пепел".

Трилогия посвящена поколению людей, которые окончили школу в 1930-е годы, время помпезных кремлевских кабинетов, коммунальных квартир и старой, почти исчезнувшей сейчас Москвы... Они вступили во взрослую жизнь в страшные 1935-1937 годы, когда страна была опутана ужасом, страх менял людей, заставлял клеветать на вчерашних друзей и близких... А в 1940-е в судьбу, как целой страны, так и каждого человека вмешалась Великая Отечественная война...

Первый одноименный роман трилогии "Дети Арбата" был написан в 60-х годах XX века, но напечатан - только в конце 80-х, сразу став сенсацией.

Книга 1. "Дети Арбата". 1933-1934 годы. Москва. Уже набирает силу тоталитарный режим. В центре событий - жизнь обитателей "самого большого дома на Арбате между Никольским и Денежным переулками". Здесь живут и вместе учатся очень разные молодые люди - как по происхождению, так и по взглядам на жизнь. Саша Панкратов - юноша из интеллигентной семьи, сын портного Юра Шарок, сестры-сироты Нина и Варя Ивановы, дочь члена ЦК, известного дипломата Лена Будягина. У каждого из них свой путь и судьба. Но основное действие разворачивается вокруг главного героя - Александра Панкратова. В сущности, история Саши обычна для своего времени. На очередном заседании партбюро избирает новую жертву в лице заместителя директора Транспортного института Криворучко, обвинив его в антипартийном поведении и срыве строительства общежития. Нужен свидетель, в качестве которого чиновники собираются выставить Панкратова. Отказываясь подтвердить вину директора, Александр подставляет под удар и себя самого. Страшный механизм запущен. Теперь каждый следующий шаг Панкратова - это его путь к бездне: обвинения в антисоветских настроениях, исключение из партии, тюрьма и ссылка по статье 58-10 в Сибирь. Дома у Саши остаются мать, друзья и любимая девушка Варя… Наступают черные времена…

Книга 2. "Страх". После убийства Кирова в Ленинграде власть очищает страну от сомнительных, неблагонадежных элементов и врагов народа. В январе 1935 года выходит "Постановление о терроре". Теперь следствие длится не более десяти дней, дела могут слушаться без участия сторон, смертельный приговор приводится в исполнение сразу после оглашения. Дело об "очистке" поставлено на конвейер. Страну охватывает ужас. Страх докатывается и до деревни Мозгова, где отбывает ссылку Панкратов. Тем не менее, жизнь в Москве продолжается: Варя заботится о Софье Александровне, матери Панкратова, рабочие строят метро, чиновники рапортуют Сталину о победах, летчики совершают перелет через Северный полюс в Америку, полярники "Челюскина" дрейфуют на льдине. Наступает 1937 год - апофеоз Страха. Люди отдаляются друг от друга и замыкаются в себе, рушатся человеческие судьбы. Страх делает людей палачами. Неизмеримая, нескончаемая цепь страха: от Сталина - вниз, к людям, находящимся у подножия власти. Саша Панкратов на несколько коротких часов нелегально попадает в столицу, а затем, следуя совету матери и разминувшись с Варей, уезжает в Калинин, постоянно ощущая за спиной дыхание чудовищной машины уничтожения.

Книга 3. "Прах и пепел". 1939 - 1943 годы. Предвоенное время. Сталину периодически докладывают о готовящемся нападении Германии на СССР, но вождь уверен, что в качестве своего будущего противника Германия выберет Францию или Англию. Саша Панкратов оказывается в Уфе вместе с Глебом, приятелем по сибирской ссылке и обучает население латиноамериканским танцам. Лена Будягина, ныне дочь врага народа, едет туда же, спасаясь от продолжающейся чистки. Чтобы выжить, Варя вынуждена выйти замуж за надежного, но нелюбимого человека. Начало войны становится для страны полной неожиданностью. В числе других сотен тысяч Панкратов уходит на фронт. За отвагу, проявленную под Москвой, ему присваивают звание майора. Случайно выясняется, что они с Варей служат в одной части. С момента их разлуки прошло 10 лет. Но жизнь сводит их лишь на мгновение, чтобы соединить навсегда уже в другом мире…

Исторический роман Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза» вышел в 2015 году и стал данью загубленному поколению жертв политических репрессий 1930-х. На примере отдельной татарской женщины российская писательница татарского происхождения описала ужасную судьбу тысяч жертв раскулачивания и переселения, которое имело место быть в СССР. Роман получил смешанные отзывы, и некоторые критики назвали его предательским, однако это не умаляет значения произведения и его глубокого художественного смысла.

Из двух тысяч поэтов и писателей, репрессированных в советское время, полторы тысячи погибли в тюрьмах, лагерях, на пересылках, многие пропали без вести.

На выставке представлены книги поэтов прошедших печорлаг, воркутлаг, амурлаг, чукотстройлаг и др. ГУЛАГ был мобильной, постоянно обновлявшейся трудовой армией, где жизнь большинства заключенных заканчивалась в течение нескольких лет (а то и месяцев). Миллионы жертв, миллионы порушенных семей, искалеченных судеб!

Ахматова Анна. Расстрелян муж, репрессирован сын. Не печатали.

Клюев Николай. В 1934 году выслан в Нарымский край по ложным обвинениям в “кулацкой агитации”. Умер в Томской тюрьме.

Мандельштам  Осип.   Поэт,   переводчик,   критик.   Незаконно репрессирован.

Цветаева   Марина.   Поэтесса,   прозаик,   переводчик.   Репрессированы муж и дочь. Покончила жизнь самоубийством.

Баркова Анна. Поэтесса. Отбывала заключение по необоснованным обвинениям.

Василенко Виктор. Поэт, искусствовед. С 1947 по 1956 год отбывал заключение по необоснованным обвинениям.

Андреев Даниил. С 1947 по 1956 год отбывал заключение во Владимирской тюрьме по необоснованным обвинениям.

Терентьева   Мария,   Шаламов   Варлам,   Домбровский   Юрий, Ручьев Борис и другие отбывали заключение по необоснованным обвинениям.